Звали её Инночка, что само по себе было весьма приятным обстоятельством, по причине крайне нежного моего отношения к этому имени в целом и некой Инночке Меткой [которую я страстно и безнадёжно желал на втором курсе университета] в частнос ти. Она, помнится, и взаправду была меткая и через всю аудиторию метала в меня стрелы амура настолько умело, что на определённом этапе я готов был драться на дуэли с её тогдашним ёбарем Димой Тараканом [который, в отличии от голубохолодноглазой блондинки, совсем не соответствовал своей фамилии и отличался крайне огромными размерами] на шпагах, пистолетах, ножах и ножках стульев, за один только Инночкин нежный поцелуй или, на нехудой конец, минет.
Нo как-то, отчего-то, и хуй его знает почему, с Инночкой Меткой у нас не срослось. А, нет, вру, я вспомнил почему — она понесла тем же вторым курсом от того же Таракана и я [юноша чуткий, душевный и деликатный] решил, что нехорошо будет беспокоить неокрепшую в плаценте личинку резкими движениями. Hу и минет из-за постоянной тошноты как-то выглядел уже не так заманчиво.

В конце концов, в любой, даже самой обидной ситуации нужно уметь находить положительные моменты. Благодаря этой, если можно так сказать, неудаче, имя Инна по сей день ассоциируется у меня с чем-то неизведанным, неиспробованным, недоёбанным и вожделенным.


[ Дальше ... ]